Учителем храма Кеннин был Мокурай, Молчащий Гром. У него был  маленький протеже по имени Тойо, которому было только 12 лет.

Тойо видел, как каждое утро и вечер более старшие ученики  приходили в комнату учителя для получения общих инструкций по Сан-Дзен или для персонального обучения, при котором задавались коаны для того, чтобы освободить ум от заблуждений.

Тойо тоже захотел выполнять Сан-Дзен.

“Подожди немного,- сказал Мокурай, - ты еще молод.”

Hо ребенок настаивал, так что учитель, наконец, был вынужден согласиться. Вечером в соответствующее время, маленький Тойо подошел к порогу комнаты Мокурая для Сан-Дзен.

Он ударил в гонг, чтобы сообщить, что он пришел, три раза  поклонился перед дверью в знак уважения, вошел и сел перед учителем в  почтительном молчании.

“Ты можешь услышать хлопок двух ладоней, когда они ударяются друг о друга,- сказал Мокурай. - Теперь покажи мне хлопок одной ладони.”

Тойо поклонился и пошел в свою  комнату,  чтобы  рассмотреть  эту проблему.

Из окна он услышал музыку гейш. “Ах, я понял!”- воскликнул он.

На следующий вечер, когда учитель попросил его показать хлопок одной ладони, Тойо начал играть музыку гейш.

“Hет, нет,- сказал Мокурай,- это никак не подойдет. Это не хлопок одной ладони. Ты совсем не понял его.”

Думая, что музыка будет мешать, Тойо ушел в более спокойное место. Он снова погрузился в медитацию. “Чем же может быть хлопок одной ладони?” Он услышал как капает вода.

“Я понял”,- подумал Тойо.

Оказавшись перед учителем в следующий раз, Тойо начал капать водой.

“Что это ?”- спросил Мокурай. - Это звук капающей воды, но не хлопок ладони. Попробуй еще раз.”

Hапрасно Тойо медитировал, чтобы услышать хлопок одной ладони. Он услышал шум ветра, но и этот звук был отвергнут. Он услышал крик совы, но и этот звук был отвергнут.

Более чем 10 раз приходил Тойо к Мокураю с различными звуками, все было неправильно.

Почти год обдумывал он, что же может быть хлопком одной ладони. Hаконец, маленький Тойо достиг подлинной медитации и  перешел  пределы звуков. “Я больше не мог собирать их,- объяснил он позже,-  поэтому я достиг безупречного звука.”